Путинская РФ после почти годичной подготовки, наконец, начала отмечать столь ею любимый праздник – 9 мая, «День Победы в Великой Отечественной войне». И можно долго смеяться над многогранной и удивительной придурью, это празднование сопровождающей (благо, поводов к этому много), и сетовать на то, что вот, мол, даже в брежневском Совке такого не было, и прочее в этом духе. Однако, если оставить в стороне все приличные и не очень анекдоты, рожденные массовым победобесием, и посмотреть на политический смысл, заложенный в пышном праздновании 9 мая, то придется признать: Путин, с точки зрения его интересов, делает все правильно. Ибо культ 9 мая работает именно так, как было изначально задумано. И так, как это Путину и путинской элите надо.
Почему, собственно, с этим культом и нужно решительно и безпощадно бороться. Впрочем, не будем забегать вперед, а начнем, традиционно, с краткого погружения в историю вопроса.
9 мая: ноу-хау дорогого Леонида Ильича
Любой политический строй нуждается в легитимации, то есть в том, чтобы объяснить своим гражданам (подданным, негражданам и т.д.), почему именно он имеет законное право на власть. Монархические системы, как правило, апеллируют к божественному праву, республики – к народному волеизъявлению. На чем же базировалась легитимность советского режима?
Как известно, с самого своего основания советское государстве заявило о себе как о диктатуре одного класса – пролетариата. Государственной идеологией стал марксизм-ленинизм (а значит, атеизм и материализм). По-простому говоря, народу была предложена следующая схема: нужно вырезать всех аристократов, священников, офицеров, купцов и интеллигентов («эксплуататоров» и «паразитов»). После этого, под руководством коммунистической партии, должен был наступить земной — и тоже коммунистический — рай.
Именно в этом обещанном, причем в самые короткие сроки, земном рае и коренилась легитимность советской системы в глазах симпатизирующих ей социальных слоев. Мол, папу зарезали, маму зарезали, зато завтра все магазины будут безплатные и трехчасовой рабочий день.
На протяжении и ленинского, и сталинского времени эта нехитрая, в общем-то, идея обыгрывалась на все лады. Социалистический рай должен был наступить 1) после революции, 2) после победы в гражданской войне, 3) после первой пятилетки, 4) после второй пятилетки, 6) после окончания индустриализации страны, и т.д., и т.д.
Символом этого грядущего «светлого завтра» (а равно — и символом легитимности режима) было 7 ноября, день «Великой Октябрьской социалистической революции».
На протяжении всего сталинского периода упор всегда делался на эту дату. Что же касается советско-германской войны 1941-45 гг., то в сталинские времена ее сознательно старались лишний раз не вспоминать. Для этого были разные причины, но главная, по всей видимости, заключалась во вполне естественном страхе Сталина перед собственными маршалами. Ибо кремлевское тараканище прекрасно понимало, что в условиях тоталитарного режима единственным альтернативным центром власти (по отношению к правящей партии) является Армия. И, конечно, пышные парады на 9 мая и прославление «воинов-победителей» может разжечь политические аппетиты у командного состава, что Сталина никак не устраивало.
Что же до Хрущева, то он старался ориентироваться на «незамутненные» ленинские образцы. В частности, в очередной (и последний) раз назвал точные сроки построения коммунизма (к 1980 году).
Брежнев, вставший у руля после отправленного на пенсию Хрущева, обнаружил одну крайне неприятную вещь: уровень моральной легитимности режима начал падать. Оно и понятно: маму зарезали, папу зарезали, сами сидим в обносках и нежравши – а коммунизм не только не наступил, но и, если верить партии и правительству, отдалился куда-то уж совсем далеко. И тут уже самый закоренелый шариков начинал нет-нет, да и бросать косые взгляды на эти самые партию и правительство.
Советской системе нужно было срочно найти какую-то дополнительную моральную санкцию, оправдывающую ее существование. И, надо сказать, Брежнев и К решили проблему весьма изящно, начав раскручивать 9 мая и всю вообще тематику «Великой Победы». Нацистская Германия преподносилась как абсолютное зло, в сознании советского обывателя Гитлер занял примерно то же место, какое в сознании правоверного католика занимает диавол. Соответственно, если нацистская Германия – это инферно, то СССР, победивший ее – это носитель вселенского добра и источник всякого блага. А компартия – это этакий безбожный и коллективный Георгий Победоносец, сокрушивший чудовищного фашистского дракона.
Этот заход ширнармассы восприняли позитивно. Советская система, историческое фиаско которой уже явственно намечалась, обрела себе опору среди тогда еще многочисленных и активных фронтовиков-ветеранов.
Так СССР и дожил до своего формального роспуска, базируя свою легитимность на двух началах, каждое из которых определялось соответствующей датой – 7 ноября и 9 мая.
Последнее прибежище совковых упырей
Ельцинский режим, который официально был как бы демократическим, свою легитимацию пытался черпать обычным для демократов способом – то есть в народном волеизъявлении (в 90-е это формулировалось так: «сами выбрали, так что не жалуйтесь теперь, не жалуйтесь…»). Однако элита и «творческая» интеллигенция остались прежней, советской. И в «нулевые» годы, когда Путин начал постепенно сворачивать гражданские свободы и выстраивать диктаторский режим, ему потребовался какой-то иной источник легитимности.
Почему страной правят те же люди, что и до 1991-го года (или их потомки)? Зачем терпеть коррумпированную и антирусскую систему? Почему в стране, десятки миллионов жителей которой пострадали от большевицких репрессий, идет всеохватывающая ресоветизация? При том, что от коммунизма официально как бы отказались?
Все это нужно было как-то объяснять. И выход был найден: существующий в РФ политический строй легитимен потому, что он – продолжение советского строя. А советские, в свою очередь, были легитимны по той причине, что они победили «самое страшное зло в истории» – фашизм. Стало быть, кому путинская РФ не нравится – тот сам за Гитлера, фашист, служитель абсолютного зла.
Так 9 мая стало единственным мировоззренческим столпом необольшевицкой путинской системы. Почему у русских нет своего национального государства? Потому что у Гитлера тоже было что-то национальное, а значит, это фашизм! Почему нельзя ввести визовый режим со странами Средней Азии? Потому, что с ними вместе Гитлера воевали, и кто за визы и за ограничение миграции – тот фашист! Почему возвращается советская символика? Так ведь под ней фашистов побили, кто не согласен – сам фашист! И т.д. и т.п.
Выработался и шаблонный механизм реабилитации советчины: мол, ветераны попросили – а как им, родным, фашизм заборовшим, отказать? А ветераны (?) просят все больше и больше: то им памятники Сталину подавай, то шашлычную «Антисоветскую» закрой, то уже и целый Сталинград на карте нарисуй. И вообще, не смейте плохо говорить про Совок, ибо фронтовиков это-де оскорбляет.
В настоящий момент в РФ сформировался уже квази-религиозный культ 9 мая, и ветераны в нем выполняют функцию этаких друидов – носителей высших знаний и высшей нравственности, и все остальные обязаны благоговейно внимать всему тому, что они изрекают. (Правда, на роль главдруидов обычно подбирают не простых ветеранов, а специальных, но это отдельная тема.) Именно их «друидским» благословением официально объясняется реставрация советской символики, фактическая реабилитация Сталина и прочие свинцовые мерзости, которые при иных раскладах отказалась бы глотать даже и вполне запутинская публика. Впрочем, подключают и иные мощности: характерно, что в последние годы к раздуванию культа 9 мая вновь активно подтянулась Московская Патриархия (из последних находок – освящение георгиевских ленточек).
«Великая Победа», безбожная советская пасха 9 мая – это единственный идейный стержень, оправдывающий существование неосоветской путинской системы. Именно по этой причине в последние годы девятомайский культ приобрел совершенно запредельный размах. И именно по этой причине режим так болезненно реагирует на всякое критическое прикосновение к этой дате. Ибо все, от Путина до последнего постового мента, понимают: 9 мая – это единственное, что их скрепляет и цементирует. Вырви 9 мая – и политическая система РФ потеряет всякую моральную легитимность.
Вот поэтому, собственно, его и необходимо вырвать. Ибо культ 9 мая – это тот крючок, дергая за который, путинский агитпроп затягивает сознание русского человека в инфернальные недра советского маразма. Ведь если ты признаешь, что 9 мая 1945 года победили некие «наши», то, волей-неволей, ты признаешь своим и советское государство. Ведь победило именно оно! И, конечно, признаешь, как минимум, некие положительные качества Сталина – ведь он был главнокомандующим армии-победительницы. А раз так, то далее неизбежно придется найти нечто положительное и в советской экономике, основанной на рабском труде лагерников и колхозном крепостничестве. И в деятельности ведомства Лаврентия Берии, которое курировало, в том числе, разработку новых видов оружия. Словом, коготок увяз и т.д. – нормальный русский человек превращается в совкового мутанта.
Культ 9 мая – это трупный яд советчины. Но особенно ужасно то, что дают его в ванильной упаковке.
Дедушка – отдельно, Совок – отдельно!
Девятомайщина – это действительно гениальная пропагандистская придумка брежневской эпохи. По той причине, что она смогла лояльность Совку связать с естественными, семейными привязанностями. С образом дедушки – фронтовика, который качал тебя на руках в детстве, водил за ручку из школы, кормил с ложки кашкой и прочее в этом роде. И когда человек слышит, что 9 мая – это не так чтобы очень хорошо, но даже очень нехорошо, у него сразу же вспыхивает в сознании образ такого дедушки (или кого-то еще из близких родственников). И далее идет четкая эмоциональная сцепка: отказаться от 9 мая – значит предать дедушку, который качал тебя на руках и т.д. и т.п.
Что, в свою очередь, вызывает естественное отторжение. Трупный яд 9 мая, который нормальному человеку, в принципе, отвратителен, упаковывается в ванильную обертку, что делает его заглатывание куда более легким, и даже более того – обязательным.
Именно эта психоэмоциональная сцепка и является едва ли не главным фактором, обезпечивающим живучесть культа 9 мая. И, наверное, она могла бы стать непреодолимым препятствием, если бы не была результатом пропагандистского шулерства.
Ведь тот факт, что дедушка храбро сражался и стойко терпел военные лишения, совсем не означает, что вследствие этого он стал всеведущим и непогрешимым в вопросах политики, экономики и т.п.
При этом воинская доблесть заслуживает уважения сама по себе, даже если она была проявлена на войне, которую никак нельзя назвать «священной».
Словом, уважение к людям, сражавшимся на фронте в годы Второй Мировой войны, в том числе и в рядах РККА, нельзя автоматически проецировать на те знамена, под которыми они воевали, и уж тем более — на политическое руководство, которое эти знамена подняло.
Что это значит на практике? Что к ветеранам советско-германской войны 1941-45 гг. нужно относиться так же, как мы относимся, например, к ветеранам войны в Афганистане. То есть, безусловно, отдавать должное их храбрости и стойкости, но при этом отнюдь не оправдывать саму эту войну, а равно и советских вождей. Ветераны Афганистана – это, прежде всего, жертвы преступной политики, жертвы советской системы, которая поставила их мужество и храбрость на службу своим, глубоко чуждым национальным интересам русского народа, целям.
Коротко говоря, уважение и любовь к дедушке – это одно, а отношение к советской системе – совсем другое. Ибо система эта была преступной. И дедушка-фронтовик, пусть даже и искренне верящий, что Сталин был ему отцом родным – тоже жертва советского режима. Жертва тоталитарного коммунистического воспитания, осуществлявшегося в условиях полного отсутствия альтернативной информации (что уже является своего рода насилием), жертва систематической большевицкой пропаганды, жертва той атмосферы страха за себя и за своих близких, которая была создана НКВД, и т.д. И если он этого не осознает – то это тем более печально. И заслуживает снисхождения и сострадания – но никак не подражания.
Именно такое отношение и является, на самом деле, естественным. И именно его нам нужно реанимировать – начиная с самих себя и заканчивая всем нашим обществом в целом. В противном случае, каждое новое поколение будет заглатывать девятомайский крючок советчины, скрытый сладкой оболочкой как бы нормальных семейных привязанностей. И далее уже будет покорно следовать за необольшевицкими коноводами – хоть за Путиным, хоть на Донбасс, хоть на планету Нибиру.
С другой стороны, если культ 9 мая будет подорван, то путинская система потерпит сильнейшее поражение на идеологическом фронте. Поражение, которое для нее, с высокой долей вероятности, будет фатальным.
Чего, собственно, национальные интересы русского народа и требуют. И будем надеяться, что в скором времени именно так и будет…
Димитрий Саввин
Почему, собственно, с этим культом и нужно решительно и безпощадно бороться. Впрочем, не будем забегать вперед, а начнем, традиционно, с краткого погружения в историю вопроса.
9 мая: ноу-хау дорогого Леонида Ильича
Любой политический строй нуждается в легитимации, то есть в том, чтобы объяснить своим гражданам (подданным, негражданам и т.д.), почему именно он имеет законное право на власть. Монархические системы, как правило, апеллируют к божественному праву, республики – к народному волеизъявлению. На чем же базировалась легитимность советского режима?
Как известно, с самого своего основания советское государстве заявило о себе как о диктатуре одного класса – пролетариата. Государственной идеологией стал марксизм-ленинизм (а значит, атеизм и материализм). По-простому говоря, народу была предложена следующая схема: нужно вырезать всех аристократов, священников, офицеров, купцов и интеллигентов («эксплуататоров» и «паразитов»). После этого, под руководством коммунистической партии, должен был наступить земной — и тоже коммунистический — рай.
Именно в этом обещанном, причем в самые короткие сроки, земном рае и коренилась легитимность советской системы в глазах симпатизирующих ей социальных слоев. Мол, папу зарезали, маму зарезали, зато завтра все магазины будут безплатные и трехчасовой рабочий день.
На протяжении и ленинского, и сталинского времени эта нехитрая, в общем-то, идея обыгрывалась на все лады. Социалистический рай должен был наступить 1) после революции, 2) после победы в гражданской войне, 3) после первой пятилетки, 4) после второй пятилетки, 6) после окончания индустриализации страны, и т.д., и т.д.
Символом этого грядущего «светлого завтра» (а равно — и символом легитимности режима) было 7 ноября, день «Великой Октябрьской социалистической революции».
На протяжении всего сталинского периода упор всегда делался на эту дату. Что же касается советско-германской войны 1941-45 гг., то в сталинские времена ее сознательно старались лишний раз не вспоминать. Для этого были разные причины, но главная, по всей видимости, заключалась во вполне естественном страхе Сталина перед собственными маршалами. Ибо кремлевское тараканище прекрасно понимало, что в условиях тоталитарного режима единственным альтернативным центром власти (по отношению к правящей партии) является Армия. И, конечно, пышные парады на 9 мая и прославление «воинов-победителей» может разжечь политические аппетиты у командного состава, что Сталина никак не устраивало.
Что же до Хрущева, то он старался ориентироваться на «незамутненные» ленинские образцы. В частности, в очередной (и последний) раз назвал точные сроки построения коммунизма (к 1980 году).
Брежнев, вставший у руля после отправленного на пенсию Хрущева, обнаружил одну крайне неприятную вещь: уровень моральной легитимности режима начал падать. Оно и понятно: маму зарезали, папу зарезали, сами сидим в обносках и нежравши – а коммунизм не только не наступил, но и, если верить партии и правительству, отдалился куда-то уж совсем далеко. И тут уже самый закоренелый шариков начинал нет-нет, да и бросать косые взгляды на эти самые партию и правительство.
Советской системе нужно было срочно найти какую-то дополнительную моральную санкцию, оправдывающую ее существование. И, надо сказать, Брежнев и К решили проблему весьма изящно, начав раскручивать 9 мая и всю вообще тематику «Великой Победы». Нацистская Германия преподносилась как абсолютное зло, в сознании советского обывателя Гитлер занял примерно то же место, какое в сознании правоверного католика занимает диавол. Соответственно, если нацистская Германия – это инферно, то СССР, победивший ее – это носитель вселенского добра и источник всякого блага. А компартия – это этакий безбожный и коллективный Георгий Победоносец, сокрушивший чудовищного фашистского дракона.
Этот заход ширнармассы восприняли позитивно. Советская система, историческое фиаско которой уже явственно намечалась, обрела себе опору среди тогда еще многочисленных и активных фронтовиков-ветеранов.
Так СССР и дожил до своего формального роспуска, базируя свою легитимность на двух началах, каждое из которых определялось соответствующей датой – 7 ноября и 9 мая.
Последнее прибежище совковых упырей
Ельцинский режим, который официально был как бы демократическим, свою легитимацию пытался черпать обычным для демократов способом – то есть в народном волеизъявлении (в 90-е это формулировалось так: «сами выбрали, так что не жалуйтесь теперь, не жалуйтесь…»). Однако элита и «творческая» интеллигенция остались прежней, советской. И в «нулевые» годы, когда Путин начал постепенно сворачивать гражданские свободы и выстраивать диктаторский режим, ему потребовался какой-то иной источник легитимности.
Почему страной правят те же люди, что и до 1991-го года (или их потомки)? Зачем терпеть коррумпированную и антирусскую систему? Почему в стране, десятки миллионов жителей которой пострадали от большевицких репрессий, идет всеохватывающая ресоветизация? При том, что от коммунизма официально как бы отказались?
Все это нужно было как-то объяснять. И выход был найден: существующий в РФ политический строй легитимен потому, что он – продолжение советского строя. А советские, в свою очередь, были легитимны по той причине, что они победили «самое страшное зло в истории» – фашизм. Стало быть, кому путинская РФ не нравится – тот сам за Гитлера, фашист, служитель абсолютного зла.
Так 9 мая стало единственным мировоззренческим столпом необольшевицкой путинской системы. Почему у русских нет своего национального государства? Потому что у Гитлера тоже было что-то национальное, а значит, это фашизм! Почему нельзя ввести визовый режим со странами Средней Азии? Потому, что с ними вместе Гитлера воевали, и кто за визы и за ограничение миграции – тот фашист! Почему возвращается советская символика? Так ведь под ней фашистов побили, кто не согласен – сам фашист! И т.д. и т.п.
Выработался и шаблонный механизм реабилитации советчины: мол, ветераны попросили – а как им, родным, фашизм заборовшим, отказать? А ветераны (?) просят все больше и больше: то им памятники Сталину подавай, то шашлычную «Антисоветскую» закрой, то уже и целый Сталинград на карте нарисуй. И вообще, не смейте плохо говорить про Совок, ибо фронтовиков это-де оскорбляет.
В настоящий момент в РФ сформировался уже квази-религиозный культ 9 мая, и ветераны в нем выполняют функцию этаких друидов – носителей высших знаний и высшей нравственности, и все остальные обязаны благоговейно внимать всему тому, что они изрекают. (Правда, на роль главдруидов обычно подбирают не простых ветеранов, а специальных, но это отдельная тема.) Именно их «друидским» благословением официально объясняется реставрация советской символики, фактическая реабилитация Сталина и прочие свинцовые мерзости, которые при иных раскладах отказалась бы глотать даже и вполне запутинская публика. Впрочем, подключают и иные мощности: характерно, что в последние годы к раздуванию культа 9 мая вновь активно подтянулась Московская Патриархия (из последних находок – освящение георгиевских ленточек).
«Великая Победа», безбожная советская пасха 9 мая – это единственный идейный стержень, оправдывающий существование неосоветской путинской системы. Именно по этой причине в последние годы девятомайский культ приобрел совершенно запредельный размах. И именно по этой причине режим так болезненно реагирует на всякое критическое прикосновение к этой дате. Ибо все, от Путина до последнего постового мента, понимают: 9 мая – это единственное, что их скрепляет и цементирует. Вырви 9 мая – и политическая система РФ потеряет всякую моральную легитимность.
Вот поэтому, собственно, его и необходимо вырвать. Ибо культ 9 мая – это тот крючок, дергая за который, путинский агитпроп затягивает сознание русского человека в инфернальные недра советского маразма. Ведь если ты признаешь, что 9 мая 1945 года победили некие «наши», то, волей-неволей, ты признаешь своим и советское государство. Ведь победило именно оно! И, конечно, признаешь, как минимум, некие положительные качества Сталина – ведь он был главнокомандующим армии-победительницы. А раз так, то далее неизбежно придется найти нечто положительное и в советской экономике, основанной на рабском труде лагерников и колхозном крепостничестве. И в деятельности ведомства Лаврентия Берии, которое курировало, в том числе, разработку новых видов оружия. Словом, коготок увяз и т.д. – нормальный русский человек превращается в совкового мутанта.
Культ 9 мая – это трупный яд советчины. Но особенно ужасно то, что дают его в ванильной упаковке.
Дедушка – отдельно, Совок – отдельно!
Девятомайщина – это действительно гениальная пропагандистская придумка брежневской эпохи. По той причине, что она смогла лояльность Совку связать с естественными, семейными привязанностями. С образом дедушки – фронтовика, который качал тебя на руках в детстве, водил за ручку из школы, кормил с ложки кашкой и прочее в этом роде. И когда человек слышит, что 9 мая – это не так чтобы очень хорошо, но даже очень нехорошо, у него сразу же вспыхивает в сознании образ такого дедушки (или кого-то еще из близких родственников). И далее идет четкая эмоциональная сцепка: отказаться от 9 мая – значит предать дедушку, который качал тебя на руках и т.д. и т.п.
Что, в свою очередь, вызывает естественное отторжение. Трупный яд 9 мая, который нормальному человеку, в принципе, отвратителен, упаковывается в ванильную обертку, что делает его заглатывание куда более легким, и даже более того – обязательным.
Именно эта психоэмоциональная сцепка и является едва ли не главным фактором, обезпечивающим живучесть культа 9 мая. И, наверное, она могла бы стать непреодолимым препятствием, если бы не была результатом пропагандистского шулерства.
Ведь тот факт, что дедушка храбро сражался и стойко терпел военные лишения, совсем не означает, что вследствие этого он стал всеведущим и непогрешимым в вопросах политики, экономики и т.п.
При этом воинская доблесть заслуживает уважения сама по себе, даже если она была проявлена на войне, которую никак нельзя назвать «священной».
Словом, уважение к людям, сражавшимся на фронте в годы Второй Мировой войны, в том числе и в рядах РККА, нельзя автоматически проецировать на те знамена, под которыми они воевали, и уж тем более — на политическое руководство, которое эти знамена подняло.
Что это значит на практике? Что к ветеранам советско-германской войны 1941-45 гг. нужно относиться так же, как мы относимся, например, к ветеранам войны в Афганистане. То есть, безусловно, отдавать должное их храбрости и стойкости, но при этом отнюдь не оправдывать саму эту войну, а равно и советских вождей. Ветераны Афганистана – это, прежде всего, жертвы преступной политики, жертвы советской системы, которая поставила их мужество и храбрость на службу своим, глубоко чуждым национальным интересам русского народа, целям.
Коротко говоря, уважение и любовь к дедушке – это одно, а отношение к советской системе – совсем другое. Ибо система эта была преступной. И дедушка-фронтовик, пусть даже и искренне верящий, что Сталин был ему отцом родным – тоже жертва советского режима. Жертва тоталитарного коммунистического воспитания, осуществлявшегося в условиях полного отсутствия альтернативной информации (что уже является своего рода насилием), жертва систематической большевицкой пропаганды, жертва той атмосферы страха за себя и за своих близких, которая была создана НКВД, и т.д. И если он этого не осознает – то это тем более печально. И заслуживает снисхождения и сострадания – но никак не подражания.
Именно такое отношение и является, на самом деле, естественным. И именно его нам нужно реанимировать – начиная с самих себя и заканчивая всем нашим обществом в целом. В противном случае, каждое новое поколение будет заглатывать девятомайский крючок советчины, скрытый сладкой оболочкой как бы нормальных семейных привязанностей. И далее уже будет покорно следовать за необольшевицкими коноводами – хоть за Путиным, хоть на Донбасс, хоть на планету Нибиру.
С другой стороны, если культ 9 мая будет подорван, то путинская система потерпит сильнейшее поражение на идеологическом фронте. Поражение, которое для нее, с высокой долей вероятности, будет фатальным.
Чего, собственно, национальные интересы русского народа и требуют. И будем надеяться, что в скором времени именно так и будет…
Димитрий Саввин
Комментариев нет:
Отправить комментарий