Традиционная пирамида потребностей, придуманная послевоенными гуманистами, предполагала, что лишь в фундаменте человеческих желаний лежат шашлыки, тёлки и пиво; в них воткнуты арматурины социальных амбиций и желания кому-то принадлежать, а на вершине человека, как звезда над Кремлём, красуются творчество и гений.
Антимечта делает эту пирамиду одноэтажной – умело перенаправляя все потребности на шашлычный уровень. Например, реализация социальных амбиций нужна, потому что менеджеру проще получить доступ к тёлкам и шашлыкам, чем грузчику. Принадлежать к какой-то общности (например, мусульманам, евреям или коренным москвичам) важно, чтобы получать все полагающиеся этой общности шашлыки и тёлок. Творчество – посмотрите на режиссёров – позволяет добраться до дизайнерских тёлок и каких-нибудь гвианских шашлыков из ленивцев. Власть же и богатство, в недостижимом идеале, придают достижимым вами тёлкам и шашлыкам манящий эпитет «любые».
...
Багополучие на практике заканчивается тем, что исповедующая его популяция, не пронизанная идеалистической сверхзадачей, вымирает или нисходит до уровня фауны. Это даже не правило – это закон без исключений.
Причина так очевидна, что даже я, мастер говорить банальности с умным видом, сообщу её с некоторым смущением.
Без сверхличных целей человек становится органически равнодушен к любым стимулам, кроме шашлычно-тёлочных. А это значит, что заставить его проявлять доброту, великодушие, терпение, практический патриотизм, стремление к звёздам и прочие глупости, требующие частичного или полного самопожертвования, – можно лишь принудительно.
Поскольку системы чисто полицейского принуждения к звёздам и самопожертвованию современная цивилизация пока не выработала, – как следует промодулированное пивом и вепревым коленом общество будет разваливаться на наших глазах, превращаясь в горстку бесполезных и бесцельных одиночек.
...
Любителям вепревого колена, к примеру, наверняка будет интересно узнать, что прагматичная Чехия находится среди мировых лидеров по числу разводов – зато в мировых аутсайдерах по количеству новорожденных. То есть она просто прагматично аннигилируется. Что население прочих стран-флагманов багополучия, вроде Голландии и Швеции, всего за два десятилетия на пятую часть заменилось весёлым черкизоном, понаехавшим со всех краёв Земли. Что от народов гордой Прибалтики, те же 20 лет назад радостно отказавшихся от всего большого и сосредоточившихся на прагматичном шашлычном антиидеале, мало что осталось уже сегодня: они прагматично разъезжаются кто куда, оставляя своих стариков как-нибудь доживать.
История, несмотря на дырявую память, отлично помнит такие случаи. Так, например, не нашлось никаких аргументов, которые заставили бы циничных и понимающих толк в быстротечности жизни античных граждан времён конца Римской республики жертвовать чем-нибудь для будущего. Хотя убеждали их, отметим, не самые глупые люди. «Вы не хотите воспитывать больше одного-двух детей!» – истерил в Греции Полибий. «Нам нужно меньше похоти и больше детей!» – канючил в Риме Цицерон. Разумеется, их никто не слушал. Дети мешали пить тогдашнее пиво и раскатывать на тогдашних октавиях, а легионы можно было набирать и среди варваров. В итоге за какие-то три-четыре сотни лет восьмимиллионнная Италия сошла на нет – после чего её народ были замененсобравшимся со всех концов Средиземноморья весёлым черкизоном.
Антимечта делает эту пирамиду одноэтажной – умело перенаправляя все потребности на шашлычный уровень. Например, реализация социальных амбиций нужна, потому что менеджеру проще получить доступ к тёлкам и шашлыкам, чем грузчику. Принадлежать к какой-то общности (например, мусульманам, евреям или коренным москвичам) важно, чтобы получать все полагающиеся этой общности шашлыки и тёлок. Творчество – посмотрите на режиссёров – позволяет добраться до дизайнерских тёлок и каких-нибудь гвианских шашлыков из ленивцев. Власть же и богатство, в недостижимом идеале, придают достижимым вами тёлкам и шашлыкам манящий эпитет «любые».
...
Багополучие на практике заканчивается тем, что исповедующая его популяция, не пронизанная идеалистической сверхзадачей, вымирает или нисходит до уровня фауны. Это даже не правило – это закон без исключений.
Причина так очевидна, что даже я, мастер говорить банальности с умным видом, сообщу её с некоторым смущением.
Без сверхличных целей человек становится органически равнодушен к любым стимулам, кроме шашлычно-тёлочных. А это значит, что заставить его проявлять доброту, великодушие, терпение, практический патриотизм, стремление к звёздам и прочие глупости, требующие частичного или полного самопожертвования, – можно лишь принудительно.
Поскольку системы чисто полицейского принуждения к звёздам и самопожертвованию современная цивилизация пока не выработала, – как следует промодулированное пивом и вепревым коленом общество будет разваливаться на наших глазах, превращаясь в горстку бесполезных и бесцельных одиночек.
...
Любителям вепревого колена, к примеру, наверняка будет интересно узнать, что прагматичная Чехия находится среди мировых лидеров по числу разводов – зато в мировых аутсайдерах по количеству новорожденных. То есть она просто прагматично аннигилируется. Что население прочих стран-флагманов багополучия, вроде Голландии и Швеции, всего за два десятилетия на пятую часть заменилось весёлым черкизоном, понаехавшим со всех краёв Земли. Что от народов гордой Прибалтики, те же 20 лет назад радостно отказавшихся от всего большого и сосредоточившихся на прагматичном шашлычном антиидеале, мало что осталось уже сегодня: они прагматично разъезжаются кто куда, оставляя своих стариков как-нибудь доживать.
История, несмотря на дырявую память, отлично помнит такие случаи. Так, например, не нашлось никаких аргументов, которые заставили бы циничных и понимающих толк в быстротечности жизни античных граждан времён конца Римской республики жертвовать чем-нибудь для будущего. Хотя убеждали их, отметим, не самые глупые люди. «Вы не хотите воспитывать больше одного-двух детей!» – истерил в Греции Полибий. «Нам нужно меньше похоти и больше детей!» – канючил в Риме Цицерон. Разумеется, их никто не слушал. Дети мешали пить тогдашнее пиво и раскатывать на тогдашних октавиях, а легионы можно было набирать и среди варваров. В итоге за какие-то три-четыре сотни лет восьмимиллионнная Италия сошла на нет – после чего её народ были замененсобравшимся со всех концов Средиземноморья весёлым черкизоном.
Комментариев нет:
Отправить комментарий