Удавить нюансом

конспирология реализует себя на метауровне морально-этических и идеологических установок, которые вдалбливаются в сознание подспудно, мягко и исподтишка. Предельное дробление информации - одно из таких метаустановок.

Для чего это делается? Это-то как раз очевидно: для того, чтобы гигантская многомиллиардная быдломасса планеты разучилась окончательно думать! Потому что думка, в первую очередь, связана с умением синтезировать и обобщать. Чем больше информация дробится, тем сложнее ее сложить в единое целое, тем сложнее ее обобщить, тем сложнее ее обдумать. И - как следствие - сформулировать собственное мнение по вопросу.

У каждого индивида есть порог, за которым он уже не в состоянии сложить информационный пазл. Для homo communalis этот порог очень скромный. За глаза хватит дневной газетной, журнальной или телевизионной дозы. За месяц, за год, за десятилетие homo communalis вводится в состояние абсолютной неспособности что-то самостоятельно осмыслять и обобщать. А поскольку за него это тоже никто не делает (СМИ тиражируют только квантизированные потоки инфомусора), то обобщения (осмысления) вообще не происходит! А значит, мышление как таковое банально выводится из общественной жизни.

Зачем? Обижаете: затем, что на выходе получает конченное стадо баранов, которым можно манипулировать как душа споёт! Стадо баранов, разучившихся самостоятельно думать, - об этом сталиногитлер мог только мечтать!
...
Полагаю, все мы давно уже переросли восприятие истории на уровне бытовой конспирологии. Той самой, что по романтической наивности усматривает корень мирового зла в подрывной деятельности тайных организаций вроде масонских лож, комитетов 300 и трехсторонних комиссий. Заманчиво, конечно, ткнуть изобличающим перстом в «Сионского мудреца» и трагически возопить: «Вот он, виновник бед и несчастий! Он все задумал и организовал!» Не случайно сегодня в Интернете версия «еврейских банкиров, подстроивших мировой финансовый кризис», — одна из самых популярных.

У классической конспирологии есть, однако, изъян, перечеркивающий на корню эмоциональную привлекательность модели «конкретного козла отпущения». Лучше всего этот изъян осознают люди, которым приходилось в жизни кем-то руководить и кого-то организовывать. Любой начальник среднего звена не даст соврать: прямым действием несложно заставить людей выполнять ваши приказы, но заставить их совместно воплощать общее дело чертовски трудно! «Вася — пошел налево! Коля — направо!» — это пожалуйста. А вот «Ну-ка дружно спели и сплясали!» — уже другая история, требующая совершенно иного уровня координации и, как правило, невыполнимая без связующих звеньев управления на более низких уровнях иерархии. Не случайно постановку какого-нибудь парада или — высший пилотаж! — открытия Олимпиады координирует множество постановщиков, и репетируют они месяцами.

А теперь представьте себе сознательную целенаправленную организацию мирового финансового кризиса. Или — подрыв национальной валютной системы. Предположим, что задача была-таки сформулирована какой-то мистической бандой иллюминатов, которые затем спустили резолюцию Федеральному резерву и Алану Гринспену. А дальше что? Кто все это будет выполнять и координировать? Где структуры управления среднего и низового звена? Можно отдать прямой приказ какому-то региональному федеральному банку, можно спустить резолюцию, но совершенно нереально заставить плясать под дуду Глобального Зловредного Плана экономику штата, страны, всего мира! Чушь это все и романтический инфантилизм.